Я всегда путаюсь и зависаю на бегу от одной падающей звезды к другой – и, в конце концов, сам падаю вниз. Такова ночь, и вот что она с тобою делает. Мне нечего было никому предлагать, кроме собственного смятения.
Я понял, что это такие фотокарточки, которые наши дети однажды станут рассматривать с удивлением, считая, что их родители прожили гладкие, упорядоченные, хорошо сбалансированные - в рамках картинки - жизни, что они вставали по утрам, чтобы гордо пройти по жизненным мостовым, - и никак не представляя себе драное безумие и буйство наших подлинных жизней, нашей подлинной ночи, ее преисподней - бессмысленной, кошмарной дороги. Всю ее внутри бесконечной и безначальной пустоты.
Жалкие формы невежества.
Калифорния Дина - дикая, потная, очень важная, земля одиноких, изгнанных и эксцентричных влюбленных, которые собираются в стаи, земля, где все почему-то похожи на сломленных, симпатичных, декадентских актеров кино.
"Ты теперь врубись в этих, впереди. У них беспокойство, они считают мили, думают о том, где сегодня будут ночевать, сколько отдавать за бензин, о погоде, о том, как доберутся - а они ведь все равно доберутся, ты же знаешь. Но им просто необходимо все время волноваться и предавать время своим позывами - ложными и в любом случае чисто нервными и хнычущими, их души, на самом деле, никогда не будут в мире, пока не пристегнутся к какой-нибудь установленной тревоге, и, раз найдя ее, они примут соответствующее выражение лица - что есть, как видишь, несчастье, и все время, оно все пролетает мимо них, и они не знают, и это тоже их беспокоит, и так без конца."
Я бродил много, много потерянных ночей в предыдущие месяцы этого лета, пел, стонал, жевал звезды и капля за каплей ронял соки своего сердца на горячий битум.
© Джек Керуак, "В дороге"